Неточные совпадения
Пиво, вкусное и в меру холодное, подала широкобедрая, пышногрудая девица, с ласковыми глазами на большом, румяном лице. Пухлые губы ее улыбались как будто нежно или — утомленно. Допустимо, что это утомление от счастья жить ни
о чем не
думая в чистенькой, тихой
стране, — жить в ожидании неизбежного счастья замужества…
Самгин, слушая его,
думал: действительно преступна власть, вызывающая недовольство того слоя людей, который во всех других
странах служит прочной опорой государства. Но он не любил
думать о политике в терминах обычных, всеми принятых, находя, что термины эти лишают его мысли своеобразия, уродуют их. Ему больше нравилось, когда тот же доктор, усмехаясь, бормотал...
Думал о том, что, если б у него были средства, хорошо бы остаться здесь, в
стране, где жизнь крепко налажена, в городе, который считается лучшим в мире и безгранично богатом соблазнами…
— Да, царь — типичный русский нигилист, интеллигент! И когда
о нем говорят «последний царь», я
думаю; это верно! Потому что у нас уже начался процесс смещения интеллигенции. Она — отжила.
Стране нужен другой тип, нужен религиозный волюнтарист, да! Вот именно: религиозный!
Макаров ходил пешком по деревням, монастырям, рассказывал об этом, как
о путешествии по чужой
стране, но
о чем бы он ни рассказывал, Клим слышал, что он
думает и говорит
о женщинах,
о любви.
Еще слово
о якутах. Г-н Геденштром (в книге своей «Отрывки
о Сибири», С.-Петербург, 1830), между прочим, говорит, что «Якутская область — одна из тех немногих
стран, где просвещение или расширение понятий человеческих (sic) (стр. 94) более вредно, чем полезно. Житель сей пустыни (продолжает автор), сравнивая себя с другими мирожителями, понял бы свое бедственное состояние и не нашел бы средств к его улучшению…» Вот как
думали еще некоторые двадцать пять лет назад!
Сверх того, Америка, как сказал Гарибальди, — «
страна забвения родины»; пусть же в нее едут те, которые не имеют веры в свое отечество, они должны ехать с своих кладбищ; совсем напротив, по мере того как я утрачивал все надежды на романо-германскую Европу, вера в Россию снова возрождалась — но
думать о возвращении при Николае было бы безумием.
— Не
думаю! — отвечал Мартын Степаныч. — Поляки слишком искренние католики, хотя надо сказать, что во Франции, тоже
стране католической, Бем нашел себе самого горячего последователя и самого даровитого истолкователя своего учения, — я говорю
о Сен-Мартене.
В описываемый период здесь, как и на севере
страны (в Ломбардии и Пьемонте), Итальянская социалистическая партия пользовалась наибольшим влиянием.] там волновались крестьяне, одни — требуя понижения арендной платы, другие — кричали
о необходимости повысить заработную плату, те и другие казались мне неправыми: понизить аренду за землю, поднять рабочую плату — что за глупости! —
думал я, — ведь это разорит землевладельцев…
— Это будет ужасно, если его увидят люди иных
стран, — что они
подумают о нас?
Я решил показать «бывалость» и потребовал ананасового, но — увы! — оно было хуже кофейного, которое я попробовал из хрустальной чашки у Попа. Пока Паркер ходил, Поп называл мне имена некоторых людей, бывших в зале, но я все забыл. Я
думал о Молли и своем чувстве, зовущем в Замечательную
Страну.
Теперь, в тихую погоду, когда вся природа казалась кроткой и задумчивой, Иван Иваныч и Буркин были проникнуты любовью к этому полю, и оба
думали о том, как велика, как прекрасна эта
страна.
Бобоедов. Синцов… трогательно! А вокруг него — пролетарии всех
стран?.. Так! Это радует душу… А милый человек здешний хозяин… очень! У нас
о нем
думали хуже. Свояченицу его я знаю — она играла в Воронеже… превосходная актриса, должен сказать. (Квач входит с террасы.) Ну что, Квач?
Они проверяли пути, они ходили вперед, они ставили позади вехи и вечно
думали о той
стране простора и света, куда стремились.
Явились варвары бесчисленные, пришельцы от
стран никому не известных, [Так
думали в России
о татарах.
Если это сравнить с заботами педагога, приступающего к принятию в свои руки испорченного мальчика, в педагогическом романе Ауэрбаха «Дача на Рейне», или в английском романе «Кенельм Чилингли», то выходит, что педагоги чужих
стран несравненно больше склонны были
думать о сердцах своих воспитанников, чем
о себе, или еще
о таких вещах, как «светская обстановка» родителей.
— Может быть… — повторил Сабиров. — однако, я теперь понял смысл твоих слов там, в саду, в К., год тому назад, что эта
страна опасна для молодых людей, которые приходят сюда искать свою счастливую звезду… Ты, вероятно,
думал тогда
о моем отце?
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь
страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и
думает только
о том, как бы ему итти дальше, хотя как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Так
думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли
о том, что наши отступают в глубь
страны.